ПОЭТИЧЕСКИЙ МЁД

Асы и Ваны долгие годы жили в мире друг с другом, но как только из Йотунхейма пришли норны и золотой век окончился, Асы все с большей и большей завистью стали смотреть на огромные богатства своих соседей и наконец, решили отнять их силой.

Получив от гномов Мьйольнир, Тор тут же умчался на восток сражаться с великанами, и Один, зная, что его старший сын теперь не допустит Гримтурсенов в Асгард, собрал богов и повел их в поход на Ванахейм.

Духи смело вышли им навстречу, и владыка мира, метнув в них свое неотразимое копье, совершил первое в мире убийство из-за золота. Так исполнилось еще одно предсказание норн - боги пролили кровь, за которую им рано или поздно придется отдать свою.

Начатая Асами война не принесла им ни желанного богатства, ни славы. Дружные и свободолюбивые Ваны отбили нападение богов и, прогнав их обратно в Асгард, осадили его со всех сторон. Тогда Асы поспешили заключить с духами мир и обменялись с ними заложниками. Боги отдали Ванам Генира, а духи прислали им Ньйодра вместе с его двумя детьми - Фрейром и Фрейей, - которые с тех пор живут в Асгарде. После этого все Асы и Ваны в знак вечной и нерушимой дружбы плюнули в большой золотой сосуд и из собранной в нем слюны вылепили карлика Квазира.

Сочетая в себе всю мудрость и все знания богов и духов, Квазир был самым умным и ученым существом на свете. Он был сведущ во всех науках и говорил на всех языках. Спустившись на землю, карлик некоторое время ходил среди людей, пытаясь передать им свои огромные знания, но те думали только о богатстве. Они торговали, воровали или воевали между собой и мало прислушивались к словам маленького мудреца. Тогда Квазир отправился в Свартальфахейм, к черным гномам, но и они были заняты лишь тем, что усердно собирали золото, серебро и драгоценные камни. Переходя из одного жилища гномов в другое, Квазир наконец пришел к двум братьям: Фиаляру и Галяру.
   - Я могу научить вас любой науке и любому искусству, - заявил он. - Говорите, что бы вам хотелось узнать?
   - Разве ты так учен? - спросили его гномы.
   - Я ученей всех на свете! - гордо ответил мудрый карлик".
   - Тогда расскажи нам, как устроен мир, - сказали братья. Радуясь, что нашел слушателей, Квазир заговорил о ясене Игдрасиле, об Асгарде и его чудесных дворцах, о богах и великанах и о предсказании норн.
   - Этот карлик и вправду много знает, - шепнул Фйаляр на ухо брату. - И из его крови можно приготовить напиток, который и нас сделает такими же мудрыми.
   - Ты прав, - отвечал Галяр.

И, в то время как Квазир продолжал свой рассказ об устройстве мира, братья-гномы бросились на него и убили.

Потом они выпустили из карлика кровь, смешали ее с медом и наполнили ею три сосуда: котел, прозванный Одрёрир (вдохновение), и сосуды Сон (искупление) и Бодн (жертвоприношение). Получившийся от этой смеси напиток обладал чудесным свойством: каждый, кто хотя бы раз его попробовал, становился искусным поэтом, за что напиток и был прозван "поэтическим медом".

Боясь мести богов, гномы скрыли от них свое преступление. Они распустили слух, что ученый карлик умер, задохнувшись от собственной премудрости, так как не было на земле человека, с которым бы он мог ею поделиться. Однако убийство Квазира недолго оставалось тайной. В скором времени Фйаляра и Галяра посетил великан Гиллинг, и они не удержались, чтобы не похвастаться перед ним "поэтическим медом".
   - Дайте и мне его попробовать, - попросил великан.
   - Нет, - отвечали братья. - Этот мед дорого стоит, и мы не хотим отдавать его даром.
   - Хорошо, я принесу вам за него много золота, - сказал Гиллинг.

Он собрался уходить, но гномы уже жалели о том, что проболтались, и, боясь, что великан их выдаст, решили убить его так же, как и Квазира.
   - Подожди немного, - сказали они. - Мы собирались сегодня покататься на лодке. Не поедешь ли и ты вместе с нами?

Гиллинг охотно согласился, братья же, зная, что он не умеет плавать, отвезли его на глубокое место, а потом неожиданно перевернули лодку, и великан камнем пошел на дно. Фйаляр и Галяр были хорошими пловцами и благополучно достигли берега, но тут их уже поджидал старший сын Гиллинга, Гуттунг. Стоя на горе, он видел, как гномы убили его отца, и теперь желал отомстить.
   - Вы умрете той же смертью, какой умер ваш гость! - в гневе воскликнул он.

Гуттунг бросил их на риф, который во время прилива накрывали волны.
Великан, стоя на дне, возвышался над рифом, и вода, прибывая, едва доходила ему до колен. Так он стоял, наблюдая за карликами, с ужасом взиравшими на готовую поглотить их стихию.
   - О, сними нас с рифа, добрый Гуттунг! - взмолились они.
   - Сними нас с рифа, и мы дадим тебе золота и драгоценных каменьев. Сними нас, и мы подарим тебе ожерелье не менее прекрасное, чем Брисингамен.

Так они умоляли, но великан Гуттунг только смеялся над ними. Ему не нужны были ни золото, ни драгоценности.

Тогда Фьялар и Галар закричали:
   - Пощади! За нашу жизнь отдадим тебе "поэтический мед" - напиток, которого нет даже у богов. Один его глоток сделает тебя замечательным поэтом.
   - Если у вас действительно есть такой мед, я согласен принять его как выкуп за смерть отца, - отвечал Гуттунг. - Но вы должны отдать мне его весь, до последней капли, и рассказать, как и из чего вы его сделали.

Гномы волей-неволей приняли его условия, и Гуттунг, получив "поэтический мед", отправился с ним домой. Здесь он спрятал его в глубокой пещере, стены, потолок, и пол которой были из твердого гранита.

У Гуттунга была дочь по имени Гуннлёд, красотой и добротой равная Герд и Скади, девушкам-великаншам, которых возлюбили обитатели Асгарда. Суттунг заколдовал Гуннлёд, превратив ее из юной красавицы в старую каргу с длинными клыками и острыми когтями, и посадил ее в пещеру охранять сосуды с волшебным медом.

Вот так волшебный мед, полученный карликами путем злодейства, попал в руки великанов.

От Гуттунга и его дочери об убийстве Квазира и о "поэтическом меде" постепенно узнали все великаны, а еще через несколько дней вороны и волки отца богов донесли эту весть до Асгарда.

Всеотец прослышал о смерти Квасира, которого чтил превыше всех смертных. Убивших его карликов он замуровал в их подземельях, чтобы они никогда больше не вышли на свет, а сам тем временем решил похитить "поэтический мед" и перенести его в Валгаллу.

Историю о том, как Один добыл волшебный мед из заваленной громадным камнем пещеры, где скрыл его Гуттунг, и о том, как он разрушил заклятие, лежавшее на Гуннлёд, дочери Гуттунга, часто рассказывают у семейных очагов.

Переодевшись в платье бедного странника, он долго шел через Йотунхейм, пока не увидел большой луг, на котором девять великанов косили траву. Это были слуги младшего брата Гуттунга, Бауги, и Один заметил, что, несмотря на ранний час, с них уже градом катится пот.
   - Почему вы так устали? - спросил он. - Ведь ваша работа совсем не тяжелая.
   - У нас очень тупые косы, - отвечал ему один из великанов, - а то бы мы уже давно скосили весь луг.
   - Этому горю легко помочь, - возразил Один, вынимая из-за пазухи точильный камень. - Вот, глядите! Стоит немного потереть этим камнем ваши косы, как они опять станут острыми.
   - Отдай его мне! - воскликнул один великан. - Нет, мне! - возразил другой.
   - Нет, мне! Нет, мне! Нет, мне! - хором закричали остальные косцы:
   - Пусть он достанется самому ловкому, - засмеялся Один и изо всех сил подкинул камень вверх.

Великаны бросились его ловить, потом стали вырывать его друг у друга и, в конце концов, передрались между собой, пустив в дело свои косы. Гримтурсены бились столь яростно, что не прошло и десяти минут, как все они уже лежали на траве без признаков жизни.

К полудню на луг пришел Бауги и, увидев своих слуг мертвыми, схватился за голову.
   - О горе мне! - воскликнул он. - Кто же теперь будет косить мои луга и убирать мой хлеб? Где я найду новых работников?
   - Не печалься, - сказал старейший из Асов, подходя к нему. - Если хочешь, я буду работать на тебя все лето и сделаю один столько же, сколько они сделали бы вдевятером. Великан с удивлением посмотрел на Одина.
   - Ты такой маленький и берешься заменить мне всех моих слуг? - спросил он. - Как же тебя зовут?
   - Меня зовут Больверк, - отвечал владыка мира. - И хотя я и маленький, а сделаю то, что сказал. - Я буду работать за девятерых, - заявил странник - Испытай меня - и увидишь.

Наутро Один вышел в поле Бауги и накосил столько сена, сколько накашивали за день девять рабов.
   - Останься со мной до конца года, - сказал Бауги, - и я сполна с тобой расплачусь. На том они и порешили. Один остался у Бауги до глубокой осени и работал один за девятерых. Он скосил на лугах траву, убрал на полях хлеб, а потом обмолотил его и свез в амбары. Наконец, когда с деревьев слетели последние листья, а на речках появился первый ледок, Бауги сказал ему:
   - Ты отлично справился. Теперь требуй награды.
   - Единственное, что я у тебя прошу, - молвил Один, - это глоток волшебного меда.
   - Волшебного меда? - удивился Бауги. - Я не знаю ни где он, ни как его достать.
   - Он у твоего брата Гуттунга. Пойди к нему и возьми для меня глоток волшебного меда.

Бауги пошел к Гуттунгу. Но, услыхав, зачем тот явился, великан Гугтунг в гневе обрушился на брата.
   - Глоток волшебного меда? - взревел он. - Никто не получит от меня ни глотка. Я ли не заколдовал свою дочь Гуннлёд, чтобы она сторожила его? А ты говоришь мне, что странник, заменивший тебе девятерых, просит в награду глоток волшебного меда! О великан, глупый, как Гиллинг! О великан-простак! Кто мог справиться с такой работой, и кто потребовал бы у тебя такой награды, кроме одного из наших врагов-асов? Теперь убирайся прочь и больше не заикайся мне о волшебном меде.

Бауги вернулся домой и сказал страннику, что Гуттунг никому не уступит глотка волшебного меда.
   - Я выполнил твои условия, - проговорил странник Вегтам, - и ты должен дать мне ту награду, которую я попросил. Пойдем со мной, поможешь мне ее получить.

Он велел Бауги отвести его туда, где был спрятан волшебный мед, - к горной пещере. Вход в пещеру был завален громадной каменной глыбой.
   - Мы не сумеем ни сдвинуть этот камень, ни проникнуть сквозь него, - сказал Бауги. - Я не могу помочь тебе добраться до твоей награды.

Странник вынул из-за пояса бурав.
   - В сильных руках этот бурав просверлит камень. У тебя ведь сильные руки, великан? Давай-ка сверли.

Великан недоверчиво покачал головой и принялся за работу, однако мысль о том, что его могут обмануть, не давала ему покоя, и он в свою очередь решил схитрить.
   - Я уже просверлил гору насквозь, Больверк, - сказал он немного спустя, выдергивая бурав и кладя его на землю, - можешь доставать мед.

Вместо ответа Один с силой дунул в просверленное отверстие. Из него вылетели песок и искрошенные камешки.
   - Нет, ты еще не добрался до пещеры, - возразил он, - иначе весь этот щебень полетел бы внутрь, а не наружу.

Удивляясь про себя сообразительности своего бывшего слуги, великан снова взялся за бурав и на этот раз довел дело до конца.
   - Готово! - объявил он, оборачиваясь к Одину. - Теперь можешь дуть сколько хочешь. Взгляд его стал свирепым, а бурав в руке напоминал острый кинжал.

Отец богов дунул и убедился, что исполин сказал правду.
   - Погляди-ка, что там наверху! - воскликнул странник.

Бауги поднял глаза, а Один обернулся змеей и нырнул в просверленное отверстие. Бауги схватил бурав и попытался достать им владыку мира, чтобы проколоть его насквозь, но тот уже достиг пещеры и благополучно спустился на пол.

За исполинским камнем было пустое пространство, освещенное сверкающими в скале кристаллами. И сидела там злобного вида карга с длинными зубами и острыми когтями. Она раскачивалась из стороны в сторону и роняла из глаз слезы.

- О юность и красота, - завывала она. - О великаны и великанши, - горе мне, горе! - навек я разлучена с вами. Нет у меня ничего, кроме этой глухой пещеры и этой мерзкой личины.

По полу скользнула змея.
   - О, хоть бы ты оказалась ядовитой и убила меня! - прорыдала карга.

Змея проползла мимо. Затем послышался тихий голос: "Гуннлёд, Гуннлёд!" Старуха оглянулась на зов, и перед ней предстал величавый муж в темно-синем плаще. То был Один, старейший из богов.
   - Ты пришел забрать волшебный мед, который я охраняю по приказу отца! - вскричала она. - Ты его не получишь. Уж лучше я напою им иссохшую землю пещеры.
   - Гуннлёд, - повторил Один и шагнул к ней. Взглянула на него Гуннлёд и почувствовала, как жаркая кровь юности вновь прихлынула к ее щекам. Она положила ладони себе на грудь и ощутила, как острые когти впились в ее горячую плоть.
   - Избавь меня от этого уродства, - взмолилась она.
   - Сейчас, - сказал Один и, приблизясь к ней, сжал ее пальцы в своих. Потом поцеловал Гуннлёд в губы, и ее безобразие как рукой сняло. Она была уже не горбатой старухой, а высокой статной девушкой с огромными ярко-синими очами, пунцовыми устами и мягкими гибкими дланями. Гуннлёд стала также хороша, как Герд, на которой женился Фрейр.
   - Ну, а теперь прощай, Гуннлёд. Я забрел к вам мимоходом, и мне нужно идти дальше.
   - Ах, нет, останься со мной! - воскликнула великанша, с восхищением смотря на незваного гостя. - Ты так хорош, что глядя на тебя, забываешь обо всем на свете. Останься, и я отдам тебе все, что ты захочешь.
   - Только три дня я могу быть с тобой, Гуннлёд, - сказал отец богов. - И за эти три дня ты должна дать мне три глотка того напитка, который хранится у твоего отца.
   - Хорошо, Больверк, - сказала девушка. - Мой отец жестоко накажет меня за это, а три дня - это только три дня, но даже за минуту счастья можно отдать многое. Пусть будет так, как ты хочешь.

Назначенный Одином срок прошел быстро. Три раза заглядывало солнце в пещеру Гуттунга, когда же оно заглянуло туда в четвертый раз, Гуннлёд подвела старейшего из Асов к сосудам с медом и сказала:
   - Мне жаль с тобой расставаться, Больверк, но я дала слово и не буду тебя задерживать. Выпей три глотка меда и ступай куда хочешь.

Как вы помните, "поэтический мед" хранился в двух кувшинах и котле. Первым же глотком владыка мира осушил один кувшин, вторым - второй, а третьим - котел.
   - Прощай, Гуннлёд, спасибо тебе за гостеприимство, - сказал он и, превратившись в орла, вылетел из пещеры.
   - Прощай, Больверк! - со слезами на глазах прошептала девушка. - Неужели ты приходил только затем, чтобы я потом тосковала по тебе всю мою жизнь?

В это время в пещеру вбежал Гуттунг. Возвращаясь домой, он увидел вылетевшего из нее Одина и заподозрил неладное.
   - Где мед? - спросил он у дочери. Гуннлёд молча, показала ему на пустые сосуды. Великан издал глухое проклятье и, накинув на себя свое орлиное оперенье, помчался следом за отцом богов.

Выпитый Одином мед мешал ему лететь, и, когда он достиг Митгарда, Гуттунг стал его нагонять. Тогда, видя, что великан вот-вот его схватит. Один выплюнул часть меда на землю и, быстро замахав крыльями, достиг Асгарда. Здесь он наполнил принесенным им напитком большой золотой сосуд и отдал его своему сыну, богу поэтов БРАГИ.

С того дня подлинное поэтическое искусство существует только в Асгарде или у тех, кого боги им наделяют. Правда, та часть меда, которую выплюнул владыка мира, упала на землю и стала достоянием людей, но это были подонки, отстоявшиеся на дне сосудов, -вот почему на свете так много плохих поэтов.